Вилли
Тидеманн,
|
До войны
Я начал свою карьеру в качестве полицейского в части номер 1 в г. Харбурге. В сентябре 1935 г. все подразделение было передано вермахту. Мы не были добровольцами. В октябре 1935 г. нас перевели в 3-й батальон 69-го пехотного полка, и нашим первым командиром батальона был обер-лейтенант Шпенглер. После этого были годы службы. В октябре 38 г. моя часть маршем прошла в Судеты, позже мы вторглись в Чехословакию. В августе 39 г. моя часть была в Судетах в качестве моторизованного подразделения. Ходили слухи о войне против Польши, но мы им не верили.
20.09.39 нас перевели на восток, в Кюстрин-Ландсберг (Пруссия). Мы прибыли в Хассельн 26 августа и закамуфлировали наши машины. Больше ничего не случилось.
21.08.39 нас перевели в Шлохау, где мы соединились с другими частями. Что-то готовилось!
Польская кампания
01.09.39 в 4:45 утра наша артиллерия открыла огонь по польскому городу Коницу. Кониц был готов сдаться к 8:00. Мы выехали на поля Тусклы. Впервые с сопротивлением поляков мы столкнулись в Гражебо. Нас на самом деле заставили отступить "обратно" в Германию, до того, как мы пересекли границу еще раз. (Часть Вилли входила в состав 20 пехотной дивизии (мотопехота), которая начала кампанию против Польши с западной стороны Польского коридора и после его пересечения, на самом деле вошла в Восточную Пруссию, таким образом войдя "обратно" в Германию).
10.09.39 мы пресекли реку Нарев, и заняли позицию при Замбро. Недалеко оттуда находилась крепость Ломска, с двумя польскими пехотными полками и одним артиллерийским. Предполагалось, что мы примем участие в осаде этого подразделения. В тот день стоял жуткий туман и полякам удалось отвести войска так, что мы этого даже не заметили, однако вскоре мы вступили с ними в бой.
Польские и немецкие пулеметы ввязались в сильную перестрелку около Замбро, и это было ужасно! Наш батальон потерял 120 человек, моя 9 рота потеряла 32. Мы взяли более 400 пленных и два полевых орудия.
Вскоре после этого нас послали к Брест-Литовску. Мы должны были атаковать эту крепость, при поддержке железнодорожной артиллерии, однако поляки капитулировали после того, как их офицеры убежали. Мы увидели ужасные вещи: более 300 фольксдойче держали пленниками в крепости, и с ними очень плохо обращались! Мы заняли город Брест-Литовск, жители которого бродили по улицам, в основном очень пьяные-
Мы встретились с русскими войсками в Брест-Литовске. Наш полк теперь стал резервным подразделением приближающегося наступления на Варшаву, однако этого наступления не было.
06.10.39 мы двинулись в путь через Шнейдемаль и Берлин к нашим казармам в Гамбурге-Вентдорфе. Спустя некоторое время, 25 ноября, мы двинулись на запад и остановились в Падеборне. Опять учения!
Западная кампания
10.05.40 мы находились на позиции вблизи датской границы неподалеку от Маастрихта. Мы пересекли границу неподалеку от Лигника. Никакого контакта с врагом. Когда мы прибыли в Лафонтен во Франции, то нас встретили отступающие французские и марокканские войска.
21.05.40 наш батальон взял 4300 военнопленных, и мы повернули к Аррасу. Множество пленных содержалось в Булони. В зоне Кале, недалеко от Дюнкерка, мы атаковали британский штаб. Это была яростная битва! В Лезень-Шемань британцы попробовали устроить контратаку с помощью бронетехники, но мы их побили.
31.05.40 мы напали на Дюнкерк и Сен-Омар.
04.06.41 мы проехали сквозь Аррас, Вьеро до Ведуна. В Лонгре французы атаковали, и в нашем батальоне погибло 20 человек. Мы думали, что война уже закончилась, но нам было приказано двигаться дальше. Сопротивление врага становилось ожесточеннее, и в 9 роте было 7 погибших, а среди французов - около 60. Хотя Франция и капитулировала, ее войска продолжали сражаться! В основном это были солдаты с линии Мажино.
Однажды ночью мне было приказано возглавить патруль с усиленным полицейским отрядом. Внезапно впереди мы услышали лошадей и открыли огонь. Без сопротивления 100 человек и 80 лошадей и один танк капитулировали. Они сказали, что на подходе еще французы, поэтому мы залегли в засаду. Через 30 минут мы услышали конский топот - и наступило молчание. Мы поползли в том направлении, откуда слышали шум, совсем как индейцы! Мы начали стрелять, так сильно, чтобы французы решили, что нас здесь намного больше, чем на самом деле. И это сработало! Мы поймали одного полковника, 9 офицеров, 500 солдат и 400 лошадей. Эта часть планировала атаковать наш батальон на следующее утро.
Рождество 1940 г. мы отпраздновали в Арендзее в Германии, а потом вернулись во Францию. Во время Пасхи 41 г. мы прибыли в Кюстен, а затем в Гроссборн в Померании, где мы тренировались в течение 7 недель.
12.06.41 мы были в Восточной Пруссии неподалеку от советской границы. Могла ли опять случиться война? У меня было плохое предчувствие.
После французской кампании Тидеман был переведен в 20-ю танковую дивизию.
Восточная кампания
22.06.41 мой батальон пересек советскую границу около Пинска. Встретив незначительное сопротивление, мы сбили 6 вражеских самолетов, И-16 и И-153.
25.06.41 мы атаковали Вильно, в то время , как Люфтваффе зенитчики очищали небо от вражеских самолетов.
28.06.41 мы были в Минске, с заданием защищать мосты в этом районе. Жара, пыль и топи. Мы переправились через Березину, и были приписаны к 4 танковой армии, которой командовал Клюге.
07.07.41 мы столкнулись с действительно сильным сопротивлением на Сталинской линии около Дуная. В первый раз мы использовали реактивные шестиствольные минометы, и с хорошим эффектом.
09.07.41 мы придвинулись к Витебску, там сопротивление русских было очень сильным! Мы должны были выбраться из своих машин из-за вражеской артиллерии. Наш батальон был полностью остановлен, и мы должны были прыгать вокруг, как кролики, чтобы спасти свои машины. С этого момента должны были идти пешком.
10.07.41 мы увидели, как русские подожгли Витебск. Город не был полностью завоеван до 13.07.41, это случилось после того, как мы использовали реактивную артиллерию. Вскоре после этого моя дивизия, 20-я танковая, двинулась к Смоленску. Мы достигли северной части города 23.07.41. Нам сказали, что мы были подразделением германских войск, которое дальше всех вошло в Советский Союз!
28.07.41 мы стали резервом 12-й танковой дивизии. Мы отдыхали до 07.08.41 и были приписаны к танковой группе Гота, в состав которой, помимо нас, входили 20-я и 18-я мотопехотные дивизии
19.08.41 мы двинулись к северу, Смоленск-Витебск-Опочка-Николаево-Новгород и к Ленинграду, и мы остановились примерно в 20 км от Ленинграда, неподалеку от Невы, мы должны были захватить плацдарм. Тяжелые бои, в 6 роте 6 погибших и 7 раненых. Враг атакует с помощью танков и самолетов.
01.09.41 мы встретили самое ожесточенное сопротивление за все это время. В моей роте было 11 погибших. Мы сидели в мокрых траншеях и постоянно подвергались сильному обстрелу артиллерией, танками и минометами. Позже в этот день моя рота потеряла 26 человек. Атака "штукас" (пикирующий бомбардировщик Ju-87) на русские позиции дала нам небольшую передышку.
09.09.41 нас перевели к Шлиссельбургу, и мы там заняли позицию. Должны были ночью строить бункеры.
16.09.41. Мы на своих стрелковых позициях, огромные потери. Наши войска в очень плохом настроении, мы чувствуем себя как будто в ожидании казни.
18.09.41. Неожиданно мы видим, как сквозь наши позиции движется 8-я танковая дивизия. Наступление?
21.09.41. Сегодня воскресенье, но что это за воскресенье! Никакой разницы. Почему советские не могут сдаться, нам уже столько раз говорили, что с ними почти покончено! Позже в этот день была атака 9 русских самолетов, и в моей роте 3 человека погибло. Неужели мы все умрем на этой чужой земле?
22.09.41. 8-я танковая дивизия готова к наступлению, и мой батальон должен к ним присоединиться. Враг стреляет отовсюду, кто на самом деле в блокаде? Контратака русских у Невы.
24.09.41. Позиции не менялись. Контратака! В качестве подкрепления мы получаем одну эскадрилью "штукас" и подразделение ночных бомбардировщиков - они теперь атакуют русских!
Русские снабжаются по замерзшему Ладожскому озеру, и это нельзя прекратить до того, как 8-я мотопехотная дивизия не передислоцируется дальше к северу, или пока не появятся финны. Где финны? Этой ночью я думал о Наполеоне в 1812 г. Что, если придет зима?
25.09.41. Сильные советские артобстрелы и танковые атаки.
26.09.41. Советские воздушные атаки. Немецкие самолеты их отгоняют.
27.09.41. В 18-00 атака 12 советских бомбардировщиков. Несколько погибших!
28.09.41. Все больше воздушных атак и сильный артобстрел. У русских, должно быть, очень хорошие наблюдатели! Мы здесь уже 5 недель!
29.09.41. Слухи о том, что новые пехотные части приближаются!
03.10.41. Наконец-то! Наш батальон получил подкрепление. Мы слышим по радио, как Адольф Гитлер обещает, что война закончится до зимы!
05.10.41. Больше никакого отдыха. Весь корпус собирается вскоре атаковать!
08.10.41. Большая атака советской бронетехники, нам еще раз удается их остановить. Очень холодно, и постоянно идет дождь.
09.10.41. Ночью мы просыпаемся от очень громких взрывов. Наши войска впервые используют реактивные снаряды с 50 кг тротила.
13.10.41. Нам сказали, что завтра мы двинемся к станции Дюба. Куда потом? Это уже совсем невесело, больше половины моей роты погибло. Падает первый снег!
25.10.41. Сегодня произошло неожиданное событие! Мне приказали ехать в Ригу за продовольствием и боеприпасами. Это может оказаться опасным из-за партизан, но я сделаю что угодно, чтобы отсюда выбраться!
07.11.41. Я вернулся. Мой батальон находится в районе Волхова-Тихвина, его задача заключается в том, чтобы обеспечить правый фланг по направлению к Будогощи. Мы должны поддерживать танковые части, которые встретят финнов в Тихвине. Наши войска дошли до Тихвина, но русские не допустили прихода финнов. Мы теперь в трудной ситуации!
17.11.41. Мой батальон несет огромные потери! 71 человек погиб, русские забрали их униформу, и они обнаженными лежали в снегу. Новые русские воздушные атаки, температура ниже 31 градуса C.
19.12.41. Нам приказано отступать из Тихвина. Ночью мы дошли до Волхова неподалеку от Новгорода. Температура ниже 52 градусов C!
Рождество мы отмечали в Луге. Русские становятся сильнее, у них лучше одежда и вооружение, а мы только становимся слабее. Что за рождество-
21.12.41. Мы развернулись к Волхову вместе с вновь прибывшим из Франции пехотной дивизией. Русским удалось организовать плацдарм в Чудово. Температура ниже 45�C, и в моей роте 50-60 солдат с серьезными обморожениями из-за этой температуры. Обратно на позиции и в бункеры!
В марте 42 г. мы переместились на позицию к западу от Новгорода, мы участвовали в осаде семи российских дивизий. Это продолжалось некоторое время, и русские часто пытались вырваться, но у них ничего не получилось!
В мае пришла весна. Грязь, грязь и только грязь. У нас трудности со снабжением. Русские ужасны! Наши зенитчики сбивают большую часть самолетов, которые доставляют продовольствие и боеприпасы для их войск.
Становится теплее, и теперь нам докучают миллионы и миллионы комаров. Многие заболели "волховской лихорадкой", это разновидность малярии, и я тоже заболел. Когда поправлюсь, я получу отпуск и смогу поехать в Германию.
Я вернулся 21 июля 42 г. К этому времени бои на Волхове закончились, мы взяли более 36000 военнопленных. Сколько погибло? Конечно, у нас были серьезные потери за время 4-месячной осады! Теперь мы перебрались к юго-востоку от озера Ильмень.
21.08.42. Мы получили новые приказы, скачала двинуться к Старой Руссе, а потом к северо-востоку от Волхова. Нам предстоит пережить еще одну зиму в России.
На нашей новой позиции было совершенно спокойно. Мы построили хорошие укрепления! В начале ноября 42 г. случилось нечто, переменившее мою судьбу: приказ из Управления кадрами Бронетанковых войск. Берлин гласил, что все бывшие полицейские должны присоединиться к полевой жандармерии. Наконец, я должен был получить офицерское образование, будучи уже гауптфельдфебелем. Я был счастлив уехать с фронта, школа была в Лодзи, Польша. Я прожил в Лодзи два месяца и получил приказ сопровождать поезд с 65-ю фельд-жандармами на Кавказ. Поезд формировался в Варшаве.
Мы провели в поезде 5 недель, иногда мы целыми часами и днями ждали, пока пройдут более важные поезда. Ужасное путешествие!
В Джанкое, недалеко от Крыма, мы остановились. Там мы узнали о гибели 6 армии в Сталинграде-
В том месте на Кавказе, куда мы ехали, ситуация изменилась. Немецкие части отступали, поэтому туда попасть мы конечно не могли. Я получил приказ ехать в Симферополь, Крым, к командующему генералу Макенклоту. Моя часть разделилась, и нас послали в разные места. Я мог выбирать, и я выбрал Ялту. Какая красота! Это было как сон, солнце, пальмы и цветы! Эта красота на самом деле меня поразила!
Я работал в комендатуре Симеиза в Южном Крыму. Я руководил подразделением татарской вспомогательной полиции (HIPO, Hilfspolizie). Крымские татары вступили добровольцами в вермахт для того, чтобы помочь нам драться с русскими, с которыми крымские татары боролись за свою свободу на протяжении многих лет. Всего было 10 батальонов крымских татар. Они служили в HIPO и помогали охотиться за партизанами. Нам было приказано этих татар также охранять. Одна из наших задач заключалась в том, чтобы ежедневно выдавать пайки мирным жителям. Если бы война всегда была такой, я конечно же смог бы некоторое время ее выдержать!
В начале марта 43 г. я должен был встретиться в Шаброзе со своими товарищами и присоединиться к части 1-й полевой жандармерии, что я и должен был первоначально сделать. Они прибыли с Кавказа. Это означало конец моей хорошей жизни- В сентябре 43 г. меня повысили до лейтенанта, и я присоединился к моей новой части в Полтаве. Теперь наступило быстрое отступление до Поломи. Опять начался ад!
С 21:00 началась атака советских бомбардировщиков и тяжелой артиллерии, направленная на железнодорожный вокзал в Поломи. Было разрушено 18 эшелонов и множество наших были убиты. Я сидел в землянке, как и столько раз до этого, но потерял контакт со своей частью. Это и неудивительно, они были в Мариуполе, и я опять к ним присоединился.
Я получил усиленный полицейский отряд (цуг), и нам было приказано остановить русских. Был яростный бой, мы дрались за свою жизнь, чтобы не закончить ее военнопленными в Сибири.
11.09.43 мы прибыли в Бердянск и начали эвакуацию мирного населения. Конечно, мы подожгли все, чем могли воспользоваться русские войска. Моя часть разделилась на несколько групп, и мы друг друга редко видели. Неожиданно началось наступление на город русских танков Т-34, и мы должны были убраться. Нам это удалось!
В Новоярске ситуация была отчаянная! Мы должны были идти, но это была сплошная грязь. Мы буквально должны были нести свои танки! Мы собрались в Покровку. В конце сентября мы были официально приписаны к танковой группе и двинулись в Винницу. Получил неожиданный приказ о том, что я должен еще 6 недель прослужить на фронте в качестве командира роты! Они, наверно, забыли, что я воевал на передовой в 20-й мотопехотной дивизии до того, как вступил в полевую жандармерию!
05.10.43 мы были приписаны к пехотному полку, но он был разбит до того, как мы в него вступили. В конце концов оказались в 231-й пехотной дивизии, которой командовал генерал Блок. Сначала мы были резервной частью.
Неожиданно мы получили приказ отбросить 800 русских десантников, которые окопались неподалеку в танковой траншее. Мы должны были наступать в 13:00. Наша миссия заключалась в том, чтобы очистить близлежащую деревню и атаковать основные силы. Наша артиллерия обеспечивала прикрытие. Когда мы прибыли в деревню, русские открыли огонь отовсюду. Мы не могли там оставаться, и нам удалось оттуда вырваться. Я был ранен шрапнелью и должен был оставить свою командную должность.
В конце концов моей роте удалось уничтожить русских, при поддержке подразделения реактивных установок Do-werfers. Но всего через час русские пошли в контратаку и опять выгнали мою роту. Когда мы попытались вновь захватить позиции, наши Do-werfers обстреляли наше подразделение, и вся рота была уничтожена! Какое чудо, что я выжил!
06.11.43 Я в бункере, весь в бинтах. Русские становятся сильнее день ото дня. Вчера получил новую роту, и мы опять засели в своих траншеях. Русские всего в 60 м от нас! Это ужасно, мы можем двигаться только по ночам.
24.11.43. Скоро мы немного отдохнем. Последняя вражеская артиллерийская атака длилась 80 минут. Как это возможно, чтобы кто-то выжил при таких взрывах? Этой ночью разведчики должны очистить русскую траншею, чтобы мы могли уничтожить русский штабной бункер.
25.11.43. Сразу после полуночи начался ад! Русские наступают! Дважды они были на наших позициях, и мы должны были драться врукопашную. Только при помощи ручных гранат нам удалось их отбросить! Мы удержали свои позиции!
Пришло новое подразделение, и мы ушли. Всего через два часа после этого русские окончательно заняли траншеи.
Мы все время движемся! В 05:00: "Тревога!". Нам приказано атаковать русский плацдарм. Нас перевозят на 12 км, и мы идем на позиции ждать обещанного подкрепления, которое так и не прибыло. Русские штурмовики "Черная Смерть Ил-2" все время нас терроризируют!
26.11.43. Мы не можем атаковать, но нам приказано удержать эту важную территорию. Русские используют ракеты все время, "Сталинский орган". Моя рота потеряла 8 человек, и нас осталось только 34!. Нам надо удержать линию фронта в 800 м! Мы все считаем, что русские скоро атакуют, у нас нет никакого обеспечения флангов.
У русских всего 3000 человек, в моем батальоне 150. У нас только один MG-42 и один танк, расположенный между 1 и 2 ротами. За нами две самоходки в резерве. У нас хорошие позиции.
26.11.43. Ночью мы ждем русских, но царит неестественное спокойствие. Получили 16 человек в качестве подкрепления. Должны все время проверять всех часовых, чтобы они не спали! В 5:30 начинается вражеская артиллерийская атака, но опять все затихло. Неожиданно все мы видим русских, которые идут не на нас, а на 1-ю роту. Мы расположены квадратом, и мой правый фланг контактирует с левым флангом 1-й роты. Здесь у нас есть танк, но он был почти сразу же уничтожен артиллерийским огнем русских.
В 6-30 я вижу медленно приближающуюся русскую пехоту. Я вижу примерно 800-900 человек. В нашей роте 120 человек, и у нас нет радио. Я приказываю одному солдату бежать к штабному бункеру, находящемуся позади и привезти сюда две резервных самоходки. Я не могу поверить своим ушам, когда он вернулся и сказал, что штаб на самоходках покинул поле боя!!!
Русские наступают, и 1-я рота открыла огонь. Русские ответили винтовочным и пулеметным огнем, и 1-я рота не смогла удержать их. Командир роты был убит, и оставшиеся перешли к нам. Русские к нашему удивлению шли туда, где находился наш штаб, и у нас наступила короткая передышка. Я приказал своей роте двигаться быстро, и мы поднялись на небольшой холм. Теперь иваны нас увидели, и они открыли убийственный огонь. Один за другим гибли мои солдаты. Через три часа не осталось патронов. Что теперь? У меня осталась только половина личного состава.
Неожиданно я почувствовал сильный удар в левую руку, и моя гимнастерка стала красной. Боли нет. Я не помню, о чем подумал!
Я и 8-10 человек медленно двигались назад, и почувствовал новый, более сильный удар, меня бросило на землю. Ефрейтор, раненный в колено, подумал, что я погиб, и подполз ко мне, чтобы взять мой жетон или солдатскую книжку. Он думал, что только он остался в живых и не хотел, чтобы его застрелили как дезертира. Когда он увидел, что я жив, он оттащил меня на 50-60 метров в кукурузное поле, хотя я просил его этого не делать.
Русские пришли и забили до смерти прикладами наших раненных товарищей!
Что же теперь? Мы через несколько часов поползли через кукурузное поле, и неожиданно мы увидели немецкого солдата! На самом деле это были три артиллериста, которые потеряли свою часть! И у них было две лошади и повозка! Слава богу.
Мы ехали в повозке, но примерно через километр я услышал громкий шум моторов и взрыв. Я потерял сознание. Когда я очнулся, то услышал, что была атака русских штурмовиков. Трое артиллеристов и их лошади погибли, выжили только неизвестный ефрейтор и я.
После долгого и крайне болезненного ночного путешествия, когда я ослабел от боли и потери крови, мы встретились опять с немецкими военнослужащими. Я перенес несколько операций, и в конце концов меня отправили в Одессу. Затем в Лемберг (немецкое название Львова), и потом Германия. Я провел более двух лет в госпитале, пока не поправился.
Командир батальона, который нас предал, получил Германский крест в золоте за стойкое сопротивление врагу. Я получил только нашивку за ранение, но пережил войну. Он не пережил, и я не буду упоминать его имени.
Был
ли это
настоящий
героизм или
безумие,
которые
заставили
меня делать
такие вещи? Я
думал об
этом все
оставшееся
военное
время.
Конечно, это
не было
героизмом.
Война
настолько
жестока, что
никто этого
не сможет
понять. Я
провел 10 лет в
вермахте,
около 5 лет на
фронте.
Большинство
моих друзей
и товарищей
остались в
чужой земле!